После почти трехнедельного перерыва в обновлениях этого блога (что вызвано моими вступительными экзаменами в аспирантуру) могу вновь уже со спокойной душой вернуться к его наполнению и таки закончить повисшую в воздухе запись о документальных фильмах советско-российского периода.

Художественно-публицистический фильм «Так жить нельзя» входит в славный пантеон документальных картин, на долю которых пришлась громкая народная слава. Лента прокатилась с грохотом по кинотеатрам и телеэкранам, показав зрителям ужасную правду современной им страны. Жестко, бескомпромиссно, сурово и уверенно Говорухин ставит камеру напротив грязи и боли целого народа. Изначально фильм обращается к теме преступности. Оператор и режиссер присутствуют на местах, где были совершены убийства, изнасилования, ограбления. Говорухин берет интервью у преступников как сразу после их поимки, так и в тюрьме. Кошмарная картину непомерно разросшегося криминального организма заставляет автора искать корень яда в почве общественной жизни. И там он обнаруживает лишь страшную разруху, будто вся страна оказывается сплетенной из оборванных проводов, загаженных тупиков, вывороченной арматуры и обшарпанных стен. Говорухин не чурается немодного нынче морализаторства и с горькими интонациями укоризны описывает действительность «этой страны».

Продвигаясь по спирали художественного размышления, режиссер подходит к истории советского государства, которое началось с расстрела царской семьи и красного террора. Поэтому современная ситуация видится вполне закономерной. Так кто же совершил настоящее преступление? Эти ли жестокие, не понимающие своих действий убийцы? Или их зверства лишь многоголосое эхо более страшного нарушения человеческих и исторических законов? Режиссер однозначен в своих выводах, он не собирается смягчать и осторожничать, поэтому смело сравнивает преступление КПСС с преступлениями фашистской Германии и требует нового Нюрнбергского трибунала уже над отечественными партийными деятелями. Ведь разве можно им простить многолетние издевательства над десятком поколений народа, разве имеем право мы забыть его нечеловеческие страдания в борьбе за достижения государственных целей. СССР достиг своих задач сполна, но труженики полей и заводов получили в награду лишь унизительное существование в нищете и дефиците.

Значение этой картины для развития отечественного кинематографа в 90-ых да и потом огромно. Именно здесь чуть ли не впервые в отечественном кино нашла себя та эстетика, которая ныне называется «чернухой». Собирая огромный материал для своей картины, Говорухин отправляется в США, чтобы сравнить нашу милицию и их полицейских. И потом для всего последнего десятилетия кровавого века лейтмотив золотой Америки, точно земли обетованной, станет общим местом. Говорухин использует в своих закадровых и внутрикадровых комментариях богатый образный язык, придавая ему в равной степени как режущие обличительные ноты, так и сильные эмоциональные интонации. Что отражается на построении фильма, основанного на сочетании точных статистических данных с впечатляющими художественными образами, найденными в самой реальности. Вместе с тем, эта работа лишена финальных оптимистических аккордов. Жизнь, кажется, не дала режиссеру завершить картину обнадеживающим выводом, потому что, по признанию автора, уже во время монтажа в Баку были введены советские войска, о чем и сообщает фильм в последние минут своего печального хронометража.

На дворе отдавала концы советская эпоха, небо моросило дождем, а Никита Михалков выпускал один из лучших своих фильмов – самый искренний, самый личный. «Анна: от шести до восемнадцати» - это тонкая документальная драма, ведущая рассказ о двух параллельных измерениях мира: семьи и страны. Об их сходстве и обособленности, противоречиях и пересечениях. СССР как циклопическая колоннада могущественного строя, оглашаемая то лавинами «ура!», то извержениями гимнов. Величественно, громко, пафосно. Но за ширмой внешнего мира есть жизнь отдельных людей без криков и возгласов, зато с простым семейным счастьем и нежным уютом дома.

Однако умело созданная атмосфера родного приюта, его противопоставление холодности и обезличенности целой страны не находят оригинального философского наполнения в плане осознания советского периода и причин его крушения. Течение времени в контексте взросления дочери Анны и желание этим очеловечить равнодушный ход лет, вызывает стойкое недоверие к автору. Кажется, он иногда просто любуется своим чадом, иногда старается обобщить ощущения девочки до каких-то почти космических масштабов. Что тоже походит на банальное умиление. Восприятие действительности у Михалкова, пожалуй, слишком художественно и условно. Он уверенно доказывает, что величие СССР – это лишь мираж, гора, склеенная из фантиков. Но вслед за этим представлением не следует логичного проникновения в сущность исторического этапа, утверждение его лживости выступает самоцелью. А подлинная жизнь людей умещается лишь за семейным столом. Что, разумеется, изрядное упрощение сложившейся коллизии, ведь никому не удастся спастись от шторма истории за крепкими стенами родового имения. С чем неосознанно, но все-таки соглашается и сам режиссер.